От всех художественных школ в моей жизни, детских и взрослых, у меня осталось стойкое ощущение, что натюрморт — главный (а иногда и единственный) жанр живописи. С первых вступительных экзаменов до последнего дня мы бесконечно рисуем, изучаем, штрихуем или пишем всеми возможными способами натюрморты.

Хорошо, если повезет (мне в первой художке везло), и преподаватель объяснит, почему он выбрал именно эти предметы, какая задача перед нами стоит и что этот натюрморт означает. Еще лучше, если тот же преподаватель (спасибо, Татьяна, всегда буду благодарна за это) позволит хотя бы иногда ставить самим, от поиска предметов в кладовке и покопаться в стопках тканей до — организовать складки так или иначе. Вообще невероятно (но бывает, у меня было), если перед тем, как посадить детей за мольберт, преподаватель потратит драгоценное время на теорию и анализ работ известных мастеров. (Но в принципе в наших творческих учреждениях самостоятельность и то самое творчество обычно не поощряются).

Если честно, после всех лет обучения/мучения мне трудно любить натюрморт. Нагромождение предметов в куче тканей, без логики и без связи, с чисто техническими задачами (типа тут мы будем по-мокрому писать, или давайте поработаем над контрастами), которое потом годами лежит в папках и укоряет меня бессмысленностью своего существования. Я даже начала собирать свою личную коллекцию отвратительно поставленных натюрмортов, которые мне попадались по жизни. Пока на топе чудесная вещь, которую поставили в предпоследнем классе питерской художки. Описывать его целиком не буду, но меня до сих пор интригует, как у нашей учительницы в голове могли связаться супница, чучело утки и искусственные цветы. В поисках логики учебного натюрморта я обычно вспоминаю книжку Л. Кэрролла Rhyme? And Reason?, интересно, почему?

Странно, наверное, прозвучит, но я люблю писать натюрморты. То есть, результат (картину) я не люблю, а процесс мне нравится. И пока я не сдалась окончательно, если художники в 17 веке (и дальше, и позже и даже сейчас) могли рассказать целую историю языком предметов, то я тоже должна попытаться. Долгое время единственной моей оформленной в раму работой, которая путешествовала с нами по всем съемным квартирам, был именно школьный (сама ставила, со скандалом) натюрморт с поэтическим названием «Переход из осени в зиму».

Ну и натюрморт, после которого я из очередной школы сбежала. Я его так и назвала -«Демон арт-школы». Он намеренно незаконченный, там каким-то чудом поставили ВСЕ: китайские вазы, венецианские маски, перья павлина, кисти, искусственные цветы, и еще предметов пять я забыла. И все это на бархате, атласе и парче. ЛОЛ.

Собственно, если этот ужас делать правильно, то надо не 40х60 см брать, а сразу стену, чтобы реально страшно было.